А потом… потом я лежала в замке, а надо мной «колдовал» целитель Маркус, загадочным образом там появившийся. Добраться в герцогство из Гвендарлин за столь короткий срок нереально. Неужели, еще один тайный портал? Сколько же из в колледже напичкано?
— Не вижу тревожных признаков, — отчитался Маркус перед герцогской четой. — Всё, как в прошлый раз. Сознание покинуло тело. Возможно, следит за нами в эту самую минуту.
— Как вернуть Лилит обратно? — спросил герцог Эдвард.
— Боюсь, сделать это способна лишь она сама.
Угу, гений! Можно подумать я не пыталась! Увы, тело не желало принимать меня назад.
— Что же остается? — спросила герцогиня Виктория. — Просто ждать?
— Не вижу других вариантов. Лучше перевести Лилит в Гвендарлин, чтобы была под нашим с леди Виэрой присмотром.
— И под боком у Гвенды? — съязвила герцогиня. — Нет, исключено. Пусть остается тут. Под твоим присмотром. В колледже есть своя целительница. Она десятилетия справлялась без твоего участия. И дальше справится. Пора заканчивать с временной работой.
— Хорошо, Ваша светлость.
Хотелось рычать и бесноваться. Маркус, которому я не доверяла, останется рядом с моим телом! Ух! С удовольствием разнесла бы половину замка. Но что может чистый разум? Протестовать? Нет. Злиться. Просто злиться. Без последствий для окружающих.
…Вопреки ожиданиям, ничего дурного Маркус за день не сделал. Подходил к постели, проверял дыхание и пульс, приподнимал веки и светил в глаза, выискивая ему одному понятные признаки. А к ночи объявилась Габриэла. Провела с полдюжины защитных обрядов: пела на незнаком языке, плела невидимые косы и даже «станцевала», в смысле, исполнила несколько странных движений вокруг кровати. Всему этому полагалось уберечь меня от основателей, коли вознамерятся объявиться в замке Ван-се-Росса. Точнее, от Дарлина. Гвенда-то не могла покидать колледж.
Под конец Габриэла положила рядом куклу. Мою куклу. А еще достала из складок платья флакончик с мутноватой светлой жидкостью и обрызгала меня с головы до ног.
— Это ведьмовская водичка, особенная, — объяснила она, обращаясь ко мне. — А в ней несколько капель крови твоей матери. Я позаимствовала из запасов. Конечно, стоит оставить побольше для другого обряда. Того, что сможем провести, коли установишь личность папаши. Но если не убережем тело, избавлять от побочки будет некого.
И ведь не поспоришь.
Тем более, защита вскоре пригодилась.
На рассвете прибыл Эмилио. С щеками гораздо румянее, нежели в последние пару месяцев. Неужели, обрадовался выздоровлению Дитрих? Поверил, что Гвенда покинула ее тело? Он вошел в спальню вместе с матерью. Постоял у моей постели, вглядываясь в безмятежное, как у спящего младенца, лицо.
— С ней всё будет хорошо, — подбодрил мрачную герцогиню.
Она кивнула и заговорила о делах:
— Что происходит в Гвендарлин?
— Траур, — объяснил Эмилио ситуацию коротким емким словом. — Дюваля любили.
— А в остальном?
— Затишье. Ждем развития событий.
— А Летисия?
— Выглядит обычной. Как раньше. Но я держу ухо востро. Приглядываю за ней.
Герцогиня хотела еще что-то спросить, но появился Маркус, чтобы в очередной раз меня проверить. Нахлынуло раздражение, стоило увидеть целителя. Хотя пора было признать, что он не враг. Кровь Маргариты позволяла ко мне прикасаться. А это о многом говорило.
— Изменений нет, — констатировал Маркус после осмотра.
Герцогиня с сыном печально вздохнули в унисон.
Меня оставили одну. Я смотрела на собственное лицо и гадала, откуда взялся треклятый браслет. В смысле, Дарлин кого-то нанял или самолично изображал ухажера Дот. Та еще роль. К моей тетке так просто не подойдешь, тем более, с романтическими намерениями. Значит Дарлин. У него богатый жизненный опыт. Аж восемь столетий! Умудрился растопить лед в сердце Дот, а еще и подарок вручить. Ценный. С самим-то браслетом всё ясно. Магия, конечно, загадочная. Но принцип действия понятен. Я дотрагиваюсь, и душу вышибает вон. На радость основателям остается свободный сосуд.
Но что дальше? Есть ли шанс вернуться назад? В прошлый раз получилось. Помогла основательница. Точнее, ужас, что она вселила. Интересно, второй раз сработает?
Я не подозревала, что очень скоро это предстояло проверить.
Пусть и не с Гвендой.
…Он вернулся, когда первые лучи ноябрьского солнца коснулись стекла. Эмилио Ван-се-Росса. Скользнул в комнату тенью, бесшумно ступая по ковру. Остановился у кровати. Протянул руку, чтобы коснуться лба и…
— Проклятье!
На пальцах проступили волдыри. Ожог получился знатный.
Он не смог меня коснуться. Эмилио Ван-се-Росса был отвергнут кровью сестры!
Перекосившись, дражайший дядюшка развернулся и зашагал к двери. Мне хватило мгновения, чтобы разглядеть изменения. Черные глаза на знакомом лице. Черные вместо цвета стали, как у матери и младшего брата!
Жажда разнести замок до основания (а лучше два: этот и Гвендарлин) переполняла и душила, если эти слова применимы к духу. Но именно это я чувствовала. А еще безысходность. Дарлин Ван-се-Рмун, покинув мёртвое тело Дюваля, вселился в Эмилио! В мага, которому доверяли и члены ордена, и герцогиня Виктория с Габриэлой. Он в гуще событий, имеет доступ и в замок Ван-се-Росса, и в берлогу. И об этом никто — никто, кроме меня! — не знает. А я… я беспомощный и бесполезный дух!
Не представляя, что предпринять, я рванула из комнаты. Собственному телу я пока не помощник. Вдруг удастся «развернуться» в другом месте. План вызывал сомнения. Как и шанс его воплощение в жизнь. Но бездействие убивало.
Найти портал возле замка Ван-се-Росса и добраться до Гвендарлин не составило труда. Сознание свободно проникало везде, куда имело доступ тело. Считанные секунды, и вот я летела по коридорам просыпающегося колледжа. Впрочем, вряд ли этой ночью здесь кто-то спал. Смерть второго директора за год — явный перебор. Тем более, в отличие от Бритта, Дюваля здесь по-настоящему любили. Дарлину Ван-се-Рмуну блестяще удалась роль талантливого педагога и «своего парня» для всех, включая полуцветов. Я отказывалась верить, что он не притворялся. Не другом всех и вся, а мэтром, способным достучаться до самого нерадивого ученика. Воспоминания о его одухотворенном лице на уроках вызывали омерзение. Убийца и учитель — понятия несовместимые.
Сектор темных встретил скорбной тишиной. Народ сидел по спальням или небольшими молчаливыми группками в гостиных. Но какое мне до всех дело? Я жаждала видеть Ульриха. Наверняка, он с остальными членами ордена — обсуждает случившееся в укромном уголке. Увы, этот уголок находился не здесь. Я облетела все доступные помещения сектора, но не нашла никого из наших. Значит, они облюбовали зал на отшибе, чтобы к ним присоединилась Юмми. Или… Вот, я балда! Они в берлоге! Где еще обсуждать бегство основателя из тела, как не в убежище защитников Гвендарлин.
В берлогу я тоже попала без усилий. Никаких заклятий не потребовалось. Как и открытия плиты в принципе. Прошла сквозь каменный пол и все дела. О, да! Я не ошиблась. Они сидели за столом в восьмером, считая Милли, Агнию и Лиана. Мрачные, с похоронными лицами. Ульрих выглядел бледнее остальных, под зеленью глаз залегла чернота. Да и сама зелень поблекла под гнетом потрясений. На столе перед участниками ордена лежала всё та же "Книга надежды", которую они по очереди перелистывали. Рашель как раз закончила изучать картинки и передала книгу Агнии. Та открыла ее осторожно, опасаясь повредить. Огневичка больше не казалась нахохлившейся. Правду говорят, опасные времена и общие враги способны сплотить давних неприятелей.
— Кто-нибудь верит, что леди Дитрих выздоровела? — спросил Брайс. — В смысле, что она — это она, а не Гвенда Ван-се-Рмун?
— Брат следит за ней, — поведал Элиас. — Говорит, пока ничего подозрительного. А он знает леди Дитрих лучше всех.
Я бы закричала. Завыла белугой. Ничего подозрительного! Как же! Но всё, что я могла, это носиться по берлоге незаметной тенью. Неужели, нет способа дать знать народу, что я здесь, а, главное, что Дарлин отлично себя чувствует в теле Эмилио?!