Повисла тишина. Мёртвая тишина. Всё лихорадочно соображали, кто где стоял.

— Я был напротив Юмми! — выпалил Брайс с явным облегчением. — Помню, как смотрел на ее сосредоточенное лицо!

— Я читала заклятье, — пояснила светлая девчонка для Эмилио. — А справа… кажется… — она в ужасе посмотрела на меня.

Но я покачала головой. Потому что уже восстановила в памяти местоположение каждого из нас в тот момент.

— Я стояла слева от тебя. А справа… — я замолчала.

— Это была я, — объявила Рашель абсолютно спокойно. — Я стояла справа от Юмми.

Элиас охнул, а я закрыла глаза. В голове зазвучал голос Габриэлы. Ее предупреждение, сделанное еще в каникулы — в замке Ван-се-Росса. О том, что моя соседка не доживет до следующего семестра…

— Послушайте, я отлично себя чувствую, — начала Рашель, пока остальные взирали на нее, как на покойницу, но Брайс перебил:

— В книге написано, что последствия проявятся не сразу.

— Где гарантия, что эти легенды не врут? — вмешался Элиас. — Они предрекли смерть директора по вине одного из нас. Но Тео не убивал мэтра Бритта лично. Скорее, тот сам во всем виноват.

— В свитках было предупреждение, что заклятье способно обернуться бедой, — напомнила Юмми мрачно. — Но мы всё равно рискнули.

— И зря! — бросил Элиас горестно. — Далась нам эта берлога. Все равно толку…

— Тихо! — распорядился Эмилио и, когда все примолкли, повернулся к Рашель. — Сегодня ты не будешь ночевать у себя. Я знаю мага, способного проверить, правдива ли последняя легенда. Но его магия… точнее, ее магия любит ночь. Ты, как и все в замке погрузишься в сон, и пока будешь видеть сны (я, надеюсь, светлые), обряды покажут, как обстоят дела, и есть ли причины для беспокойства.

Её магия? Неужели, речь о Габриэле?!

Я вопросительно посмотрела на Ульриха, и он едва заметно кивнул.

— Рашель, идём со мной. Прямо сейчас. Нет, Элиас, ты никуда не идешь, — пресек Эмилио попытку брата отправиться вслед за второй половинкой. — Тебе там не предусматривается места. Не спорь.

Разумеется, Элиас поспорил. Еще как поспорил! Даже угрозы из уст Эмилио не действовали. Пришлось вмешаться Рашель. Нет, она не сказала ни слова. Подошла к парню и… поцеловала в губы. При всех. Сняв все вопросы об их отношениях.

А потом просто шепнула.

— Молчи. Просто сделай, как он просит.

Элиас подчинился. Но на лице застыла такая мука, что я сама чуть не разревелась.

****

Остаться в ночь духа в спальне без Рашель было… нет, не страшно. Странно. Особенно, если учесть, что спать я не планировала. Камешек, подаренный Ульрихом, позволит бодрствовать. А дальше… дальше меня ждало одно из самых безумных приключений в жизни. Да, я решилась. Решилась выполнить просьбу, написанную кровью на стене. Какая разница, кто отправляет к зеркалам? В глубине души я чувствовала: это необходимо мне самой. К тому же, путешествовать по замку в одиночестве не придется.

О Рашель и ее будущем (или его отсутствии) я пока не думала. Гнала мысли лесом, болотом и пустыней одновременно. Иначе придавят нереальным грузом, и я задохнусь под его тяжестью. Позже. Позже я обязательно встречусь с кошмарной новостью лицом к лицу. Пока же эмоции не помощники. Лучше обойтись без них. По крайней мере, до завтрашнего утра. До «вердикта» Габриэлы.

…Я не ошиблась. Насчет компании.

Драгоценный полуведьмак ждал в темном холле, сидя на последней ступеньке.

— Так и знал, — прошипел он.

— И я знала. Держи, — я протянула ему подсвечник на три огонька, а себе оставила одну свечу. В синих коридорах светлее, чем в обычных, где в ночь новолуния не горят факелы, но зал близнецов не освещается.

— Лилит, — Ульрих посмотрел с мольбой.

— Я пойду туда. С тобой или без тебя. Решай сам.

Он тяжко вздохнул, смиряясь с неизбежным. Но от комментария не удержался.

— Упертая и ершистая.

— Уж какая есть, — пробурчала я, хотя и понимала, что он не имел в виду ничего дурного.

Внутри стен шли в молчании. Рядом. Почти в ногу. Я прокладывала путь в голове и с горечью отмечала, что вокруг ничего не изменилось. Синее свечение оставалось тусклым. Ульрих просто смотрел вперед. На лице ни единой эмоции. Маска. Настоящая маска. Старается не показать гнев? Или страх? Ох, со мной, впрямь, не просто. Вечно нахожу приключения и себе, и другим. Конечно, можно сказать, что приключения сами меня находят. Но сегодняшняя ночь исключение. На аркане к зеркалам никто не тянет.

— Уверена? — еще раз спросил Ульрих, когда мы достигли зала близнецов.

Они — многовековые пристанища основателей — светились в темноте. Точнее, светилась серебристая огранка, приглашая подойти ближе. Мы видели это сквозь стену, прозрачную с нашей стороны.

— Как ни странно, уверена.

Душой не покривила. Ни капли. Чувство, что я всё делаю правильно, крепло.

— Ладно, идём, — смирился Ульрих и сжал что-то в кармане.

Я глянула испытывающе и он пояснил, нехотя.

— Матушкин подарок. Вручила пару недель назад. Поможет при столкновении с духом. Серьезного вреда не причинит, но ноги унести времени хватит.

Я кивнула, мол, «подмога» не помешает, и открыла проход в зал. Я не боялась. Вовсе нет. Но холодок всё же прошел по телу. Опыт предыдущего общения с духами не оставил приятных впечатлений. В том числе, в этом самом месте.

С нашим появлением вокруг ничего не изменилось. Да и с какой стати. Если кто-то затаился в зеркалах, спугнуть жертву — верх безрассудства. Враг выжидал. И всё же… всё же меня тянуло к близнецам. Не так, как на голос Гвенды. Иначе. Без принуждения.

Или же мне так просто казалось…

Я встала напротив левой стороны зеркал и невольно посмотрела на оставшийся открытым проход в стене. Еще не поздно сбежать. Спрятаться. Но нельзя. Потому что глупо. Глупо паниковать и отступать, когда решение принято. Пальцы нащупали в кармане платья нож для бумаг. Я вытащила его и резанула по ладони, лишая себя соблазна покинуть «сцену». Боль почти не ощущалась. Что такое порез, если однажды пришлось столкнуться с огненным штормом и неделями лечить ожоги по всему телу.

Ладонь легко легла на черное стекло. Алая кровь побежала по нему тоненьким ручейком. Но не достигла серебренной огранки. Впиталась внутрь почти мгновенно. Я испуганно отдернула руку. Рядом судорожно вздохнул Ульрих, ожидая реакции зеркал. Но ничего не случилось. Абсолютно ничего. Из близнецов никто не вырывался. А стекло оставалось чёрным. Без отражений.

— Может, мало? — спросила я шепотом.

Не зеркала. Ульриха.

— Будем считать, что хватит. Идём. Не стоит задерживаться.

Он протянул мне платок, чтобы перевязать рану, и кивнул на проход в стене. Но я медлила. Странно уходить, не дождавшись реакции близнецов. Или духов.

— Лилит? — в голосе Ульриха прозвучало недовольство.

— Ш-ш-ш…

Я невольно сделала шаг назад. Потому что не призывала парня к тишине. Это сделал кто-то другой. По ту сторону стекла.

— Бежим! — Ульрих схватил меня за руку.

Поздно…

Мы едва успели развернуться, как мощный вихрь ударил в спину. И только мысль мелькнула, что опять не обойдется без травм. На этот раз в пострадавших — ладони и колени. Глупая, конечно, мысль, учитывая, что на кону стояла жизнь. Но уж какая пришла.

— Вставай!

Ульрих оказался на ногах первый и дернул меня за руку. Но я не сдвинулась с места. Зачарованно смотрела, как по темному залу летает серебристая тень. Она нарезала круг за кругом, радуясь освобождению. А потом остановилась, повисела с десяток секунд и ринулась к нам. Я в ужасе прикрыла голову свободной рукой, вторая оставалась в ладони полуведьмака. Но тень не причинила вреда. Прошла над нами близко-близко, будто благодарила, и унеслась сквозь запертые двери прочь из зала близнецов.

— Идём отсюда, — снова повторил Ульрих сиплым от волнения голосом.

— Но ведь это была не ОНА, правда? — спросила я с надеждой.

— Да кто ж разберет, — проворчал полуведьмак. — Но вряд ли в зеркалах обитает целый отряд духов. Идем.